Когда Давид остался сиротой,
Двое дядей сошлись на совет.
Горлан-Ован спросил:– Верго!
Давида ты возьмешь
Иль я возьму к себе?–
И Трус-Верго сказал: –
Есть у меня свой сын;
Давида ты возьми, усынови!-
Давида взял Горлан-Ован,
Стал для него отцом.
Дитя хотели накормить
Все жены города Сасуна,
Кормившие детей.
Но младенец груди ничьей не брал.

Огорчился Горлан-Ован;
Он созвал кормилиц и говорит:
– Мой племянник, видно, умрет!
Так что же делать нам? Как быть?
Как нам его спасти?–
А народ ему говорит:
– В Мсыре, где Мгер прожил семь лет,
Кормилица есть для Давида!
Семь лет она Мгеру была как жена,
И сына Мгерова вскормит она.
Ты должен во Мсыр дитя отослать!
Там выживет он, а здесь он умрет,
А здесь он и груди ничьей не берет!

Ован говорит: – А кто же его во Мсыр отвезет?–
Ответил народ:
– Дитя поручи коню Джалали.
К спине Джалали его привяжи.
Хлестни жеребца. И к Мсырской хатун
На дивном коне домчится Давид!–
И вывел Ован из стойла коня. Убрали его.
Спеленат Давид. Цветным кушаком привязан к седлу.
И молвил Ован коню Джалали:
– Тебя я молю, мой умный конек:
Не сбрось моего малютку в поток!
Смотри, не ударь о скалу головой!
Домчи его в дальний Мсыр и отдай
Мсырской хатун самой.
Я светоч Сасуна вверяю тебе:
Не сбрось на кусты, об утес не разбей!
Домчи невредимым его, в добрый час,
Чтоб светоч Сасуна у нас не погас!

И с ношею прянул и скрылся вдали,
За облаком и за горой, Джалали...
А мать Мсра-Мелика сидит у окна.
Видит она: пыль над полем летит,
Пыль столбом от земли до небес;
Пламенем в небо пышет земля;
Близится вихрь... И хатун говорит:
– То не буря, то может быть
Только прахом и пламенем, что летят
Из-под ног коня Джалали!–
Привратнику приказала она:–
Поскорей ворота открой,
К дому нашему скачет какой-то конь!
Побежал привратник, ворота открыл
И коня Джалали увидал пред собой.
Поглядела хатун и узнала коня,
У него привязано что-то к седлу.
Мелику, сыну, говорит она:
– Вон Мгеров конь к нам прискакал
– И что-то на седле принес.
Поди схвати коня
Да погляди: что там за вещь на нем,
Дай мне ее!

Вот подошел Мсра-Мелик к коню.
Конь головой поник.
Свивальник детский увидал Мелик.
Вмиг отвязал, с седелка снял
И матери принес. Сказал:
– Новорожденный был в седле у Джалали! –
Раскрыла царица свивальник, глядит:
В свивальнике спит младенец Давид,
И грамота рядом лежит.
В той грамоте пишет Горлан-Ован:
«Невестушка, сестра!
Вернулся Мгер, и сын родился у него.
Но умерли Мгер с женой. Осталось дитя сиротой.
И ради Мгера ты возьми его, вскорми.
Боимся – он у нас умрет.
Когда ж он подрастет,
Вновь я возьму его к себе».
Подумав, Мсырская хатун сказала:
– Так и быть.
И Мгер когда-то сделал мне добро.
Я из любви к нему его дитя вскормлю;
Ведь я еще могу кормить.
Я сына своего от груди отниму –
Буду Давида кормить.
Пусть он растет у нас!
Пусть будут братьями Давид и Мсра-Мелик,
Товарищами пусть растут,
Пусть правят вместе Мсырскою землей.
Что ж! Неужто он должен вернуться в Сасун?

Разгорелись тогда у Мелика глаза.
Он сказал:
– Эй, прикройте ворота плотней!
Если конь Джалали в наши руки попал,
Поймаем его!–
Затворили ворота, и в тот же миг
Сто верховых окружили коня,
Заарканить его хотят.
Тут сказал сам себе жеребец Джалали:
– О господи! Как же вырваться мне?–
– Влево бросился. Вправо бросился.
Подлетел к стене.
Взмолился: – Господи! силу мне дай –
Стену перемахнуть!
Не уйду– я здесь пропаду...–
Тут силы набрался скакун Джалали,
И люди его задержать не могли.
Хоть в сорок аршин ограда была высотой,
Но прыгнул скакун, перепрыгнул ее
И скрылся вдали.
Крикнул Мсра-Мелик:
– Горе! Убежал от нас дивный Джалали,
Вырвался из рук!

Скакун дни и ночи скачет в Сасун.
А Ован дни и ночи в поле глядит.
Раз под вечер видит он:
Пыль клубится столбом от земли до небес.
Он узнал Джалали, но в седле у него
Не видать никого.
Вот конь Джалали в ворота влетел,
И встретил его Ован и спросил:
– Джалали! Ты свет моих очей!
Скажи, на какой скале он упал?
Скажи, что за волк его растерзал,
Ты где, на чужой земле потерял
Ненаглядного моего?–
И конь Джалали отвечал:
– Ни в пропасть его, ни в воду его
– Не вверг я, и волк не тронул его.
Малютку во Мсыр я сразу домчал,
Царице вручил.
Но сам я едва из плена ушел:
Мелик запереть меня приказал.
Но в сорок аршин ограду двора
Я перескочил и к вам прибежал!

И в лоб коня поцеловал Ован, сказал:
– Пусть божье проклятие грянет над домом того
И над потомством того,
Кто скажет, где спрятан конь Джалали!–
И за семь дверей ввел Ован коня,
Семью замками замкнул
И тайно от всех коня Джалали поил и кормил.

Обрадовалась Давиду хатун,
Дала ему грудь,
Давид грудь взял.
Кормила Давида сколько-тв дней.
Но однажды младенец груди не взял,
И как ни совала грудь ему в рот,
Младенец груди не брал.
Бывало, дает одну из грудей–
Прочь отвернется дитя.
Другую грудь дает ему –
Опять отвернется дитя,
Трое суток Давид ничего не ел.

Огорчалась, плакала часто хатун
И не знала, что делать ей.
Позвала Мелика, сказала ему:
– Третий день Давид мою грудь не берет,
От голода он умрет.
Как же быть нам? Как же вскормить его?–
А Мелик: – Вот – сасунекий упрямый род!
Чую– нас он в беду вовлечет...
Мы – арабы, а он – армянин;
Не давай ему груди своей.–
А Исмил-хатун говорит: – Он умрет!
Опозоримся мы пред его родней!
Как же быть? Как же быть мне с ним?
Я в беде, беде не вижу конца.–
А Мелик отвечал: – Разве мало скота у его отца?
Разве мало масла и меду в доме у них?
Разве мало вкусных яств дорогих?
Пускай Батмана-Буга идет
В Сасун, ко Мгеру в дом;
Пусть меду оттуда бурдюк принесет
И масла бурдюк принесет.
Ты с маслом мед смешай – младенцу дай.–
Послала хатун Батмана-Буга
За маслом и медом в Сасун.
Пришел в Сасун Батмана-Буга.
И все, что может есть дитя,
Сасунцы дали ему.
Масла бурдюк, меду бурдюк привез Батмана-Буга,
Положил перед Исмил-хатун.
Увидел бурдюки Мелик, сказал:
– Вот видишь, как много в Сасуне добра?
Корми его – пусть ест и пусть растет!–
Маслом и медом Исмил-хатун стала Давида кормить.
Другие дети растут по годам,
А Давид вырастал по дням.
Любовно растила Давида хатун,
Думала: «Сыну помощник растет,
А вместе они завоюют весь мир!»

Так силен был Давид,
Что ремни колыбельные рвал.
Железною цепью обматывать стали его.
Но Давид был настолько силен,
Что и цепь не выдерживала – рвалась.
Чем его ни спеленывали – все он рвал.
И сплели канат из воловьих жил,
Привязали канатом к люльке дитя.
Воздух вдохнет дитя в себя –
Растягивается канат жиляной.
Воздух выдохнет дитя из себя –
Стягивается канат жиляной.

Как только узнал Мелик,
Что умер сасунский Мгер,
Он написал приказ,
По Мсыру разослал, войска собрал,
Чтоб на Сасун идти войной.
Арабы нагрянули в землю Сасун.
Решил Мелик вновь Сасун покорить.
Опустошил Мелик Сасун.
Все подати за много лет собрал,
Угнал во Мсыр стада,
И землю разорил,
И покорил народ.
Горлана-Ована и Труса-Верго
Схватил и в плен увел.
Привел во Мсыр, а там
Им скоро не на что стало жить.
Ован Мелику говорит:
– Позволь нам уйти домой!–
Мелик их отпустил,
Но удержал Давида.
На этот раз Сасуном править стал Верго.

Велел Мелик
Давида запереть, когда уснет Давид.
Проснувшись поутру,
Глядит Давид, а дверь заперта.
И в комнате – он один.
Рассвирепел ребенок, вышиб дверь
И вышел в сад – гулять.
Деревья громадные там росли,
И княжеские дети в саду
Качались на бревне.
За тополь высокий схватился Давид,
Верхушку к земле пригнул,
Тополь к земле прижал и кричит:
– Эй, ребята! Идите в лошадки играть!–
– На верхушку уселись дети верхом.
Давид держал, держал,
Устала рука, и крикнул он–
Слезайте! Я больше держать не могу!–
Не послушались дети, сидят галдят.
Еще раз крикнул – не слезли они.
Заболела тогда у Давида рука,
Вырвался тополь из рук,
Выпрямился– встал, как прежде стоял.
Полетели ребята с верхушки его,
Кто–убился, кто–череп себе расколол.
Все они были дети знатных людей.
День кончался. Пришли отцы за детьми;
Стоят у ворот, шумят,
Мелику говорят:
– Ты наш царь! Ты Давида от нас убери,
Иль мы все перейдем в другую страну!

Еще больше тогда разозлился Мелик.
Он в темницу Давида велел запереть,
Чтобы света не видел Давид,
И наставника он приставил к нему,
Чтоб покорность в нем воспитать.
А прислуге Мелик приказал:
– Каждый раз, перед тем как Давида кормить,
– Вынимайте все кости из мяса
И все косточки из плодов!–
Вот обидели чем-то слугу, что Давида кормил.
И слуга сказал: – Ну, постойте вы!
Я обед понесу Давиду,
Но не выну из мяса костей:
Давиться костями Давид начнет
И разозлится и всех перебьет.–
Взял он мясо с костями, в темницу понес.
Стал обедать Давид, начал мясо жевать,
Лишь кости никак не разжует.
Вынул кость, швырнул, угодил в окно,
А оно было камнем заслонено.
Щель пробил. Пало на пол света пятно.
И воскликнул Давид:
– Это что? Откуда оно?–
Набросился Давид на свет,
Бороться начал с ним.
Он луч хотел в руках сдавить
И под себя подмять.
Так долго дрался он с лучом,
Что градом лился пот с него.
И в этот миг наставник в дверь вошел,
Глядит он: бьется об землю Давид,
Спросил его: – Голубчик мой!
Да что с тобой? Что об пол бьешься ты?–
А тот: – Да вот ворвался он
И не уходит вон!–
Наставник сказал: – Ну, закрой глаза.–
Закрыл глаза Давид.
Заткнул наставник щель платком,
И сразу свет пропал.
Давид открыл глаза, сказал:
– Вот тебе на! А я ведь тут с утра дерусь,
А выгнать его никак не могу!
Как же ты вдруг выгнал его?
Неужель ты сильнее меня?–
А тот: – То был не человек, не зверь,
То просто был солнца луч.–
Давид сказал: – Но если солнце есть,
Так зачем же меня вы держите здесь?–
Наставник отвечал: – Дитя,
Все есть: и солнце есть, и день, и ночь! –
А Давид говорит:
– Почему ж ты меня не выводишь на свет?–
И наставник сказал: – Подожди, я спрошу у царя.

Вот наставник говорит царю:
– Требует Давид, чтоб вывели его,
Солнце хочет видеть он и свет.
Он хочет видеть солнечный свет.–
Царь сказал: – Ну, выводи! Пусть пройдется он!

Давида наставник за руку взял,
Из темницы вывел его,
По улицам стал водить.
Чего-чего не встречалось им! Все замечал Давид:
Верблюд или буйвол – он спрашивал обо всем:
– Что это? Что вон то?–
И все наставник объяснял:
Мол, это – то, а то, мол,– то!
За город вышли они.
Поглядел Давид и толпу людей увидал вдали.
Говорит: – Пойдем к ним туда и мы!–
А наставник в ответ: – Ничего там нет!
В другую сторону лучше пойдем.–
Давид: – Веди меня туда!–
Наставник: – Да зачем? На что нам там смотреть?–
Давид спросил: – Ты поведешь меня туда иль нет?–
Наставник молвил: – Нет!–
Тут за ухо Давид его схватил, рванул.
Наставник молвил: – Что ж, пойдем!–
Вот к краю поля подошли они
И видят: что-то прямо к ним,
Свистя, несется с неба.
Глядит Давид: то дротик к ним летит.
(Там дротики метал Мелик.)
Поймал Давид, метнул, и дротик
Над головой Мелика пролетел.
– Ого! – воскликнул Мсра-Мелик.–
А что за силач кинул дальше, чем я?–
Пошли поглядели, пришли донесли:
– Храни тебя бог, государь! То – Давид!–
Мелик говорит: – Приведите его,
Я голову срежу ему!
Тут векилы все и везиры все принялись его умолять,
Говорят: – Храни тебя бог, Мелик,
Ведь Давид дитя!
Чем он страшен? Зачем убивать его?–
А везир к наставнику шлет гонца:
– Провалиться б лучше тебе!
Нашел где с ребенком гулять!
Убери его; убирайся вон!–
А тот: – Да что ко мне пристали вы?
Не по своей я воле прихожу:
Он за уши меня дерет,
Он сам сюда меня ведет!-–
А везир говорит: – Убери! Убери! Убери!–
И наставник домой Давида повел.

В тот день, лишь домой вернулся Мелик,
Давид спросил у Исмил-хатун:
– Мать, куда уходит Мелик по утрам
– И откуда так поздно приходит?–
Отвечала хатун: – Ненаглядный мой!
Он уходит на игры, приходит с игр.
Мечет палицу, иль дротик, иль ядро.
– Почему ж и меня он с собой не берет?
Я бы тоже играл,
Я скучаю один.
Не с кем здесь мне играть!
Задыхаюсь я в этих стенах,
Пусть меня он берет с собой!–
А хатун ему: – Ненаглядный мой,
Там ведь лошади могут тебя растоптать.
Только-только тебя мы взрастили,
Ты погибнешь – нам будет позор.–
Начал плакать Давид, сказал:
– Я пойду! Я не буду к коням подходить!–
– Мсра-Мелик услыхал, что плачет Давид,
И спросил у хатун: – Что с ним?–
Хатун отвечала: – Мой сын,
Когда б ты брата брал играть с собой:
Пусть учится метать ядро!–
Давиду говорит Мелик:
– Давид, ведь ты ребенок,
Не сможешь ты в ядро играть;
Ты подрасти немного.–
Давид сказал: – Нет, я пойду с тобой!–
Хатун просить Мелика принялась:
– Возьми его с собой! Уж больно плачет он!–
– Царь ответил: – Мать, ведь упрямец он,
Я боюсь, в беду он повергнет нас!–
Тут мать рассердилась:
– Что смыслит он? Возьми его с собой!
– Посади его на холме!
Пусть на игры Давид с холма поглядит.
Чтоб с холма не сбежал, под коней не попал!–
Мелик ответил: – Мать,
Ведь ты права!
Коль не взять его, то пройдет молва:
Мол, вот – сирота в забросе живет.
Отлично! Он завтра со мною пойдет.

Проснулся утром Мсра-Мелик, сел на коня,
Давида взял, с собой повез.
Но близ себя держать не смел, оставил на горе.
Два пахлевана связали его,
По рукам связали и по ногам,
Чтоб тихо он на горе сидел,
И сели рядом с ним настороже.
Меж тем Мелик, а с ним войска, и знать,
И удальцы его спустились в дол Лера
И начали игры там.
А с места, где Давид сидел,
Еле был виден дол Лера.

Смотрел Давид, да только игр не различал.
Так он до полдня на горе сидел, скучал
И видел сам, что без толку сидит.
Тут не стерпело сердце в нем,
Сказал Давид двум молодцам:
– Вы развяжите руки мне!–
Два молодца ему в ответ:
– Нельзя, таков приказ царя,
Должны мы сторожить тебя,
Чтоб не попал ты под ноги коням.–
Разгневался, натужился Давид
И путы с рук и с ног сорвал.
Тут навалились на Давида молодцы,
Но его не могли удержать.
Обоих их избил Давид,
А сам убежал домой.
Сердитый, прибежал домой, на землю лег,
Лежит. Мсра-Мелика мать говорит ему:
– Ты что сердит? Что воротился в дом?–
А тот: – Мсра-Мелик меня на игры взял,
Да бросил там,
А сам стал на поле играть.
Не видно было, я ушел.

А к вечеру велел Мелик в Давида ядра кидать:
– Пусть попадут в Давида, пусть убьют!–
Удальцы начинают ядра метать,
И Мелик с удальцами метнул ядро.
На пригорок взошли,
Осмотрелись – Давида нет.
Вернулись все домой.

Пришел и Мсра-Мелик домой,
Мелика мать навстречу сыну не идет:
Огорченная, дома сидела она.
Мсра-Мелик сказал:
– Чего ты надулась, что в доме сидишь?
Не встаешь, не идешь встречать меня?–
Мать ему: – Почему ты Давида не взял,
Чтоб игры он мог посмотреть?–
Мелик ей: – Мать, он породы упрямой,
Никаких не слушает слов,
Ядро заденет да убьет – слух обо мне пройдет,
Что я его убил, что хлеба пожалел,
И будет мне перед людьми позор.
Я на пригорок свел его, а он удрал.–
Вот вечером ужин Давиду несут,
Как ни просили, кушать не стал, разгневан был.
Пристала тут к Мелику мать:
– Мсра-Мелик, мой сын,
Еще дитя Давид, он хочет посмотреть,
Поближе к играм ставь его! –
Мелик сказал: – Пусть будет так:
Завтра возьму, поставлю его вблизи.

Наутро другого дня,
Как стала конница из Мсыра выступать,
Встал Мсра-Мелик, сел на коня,
Давида взял, повез с собой.
Все удальцы, да храбрецы, да мсырская знать
На каменную площадь вышли – булаву метать.
Давида усадили там
Поодаль, чтоб один сидел.
Мсра-Мелик сказал: – Давид,
Ну, стой вот тут, смотри себе.
Вот видишь, булава,– сказал,–
Опасная вещь! Опасная вещь!
Заденет – сразу же убьет.
Смотри, ты в круг не лезь,
Стой сбоку, здесь!
– Добро, послушаюсь тебя,– Давид в ответ.
– На площади встал Мелик,
Булаву с друзьями он начал метать,
Давид же сел и стал в песок играть.
То сыпал на ногу песок, то зарывался в нем,
Все удальцы да молодцы искусны булаву метать,
Играли много на веку своем.
Не наносили друг другу вреда.
До полдня шла у них игра.
Сидел смирнехонько Давид,
Пока не наступил черед
Мелику метать.

Когда пришел его черед,
Сел на коня Мсра-Мелик,
Помчался, прискакал к рядам –
Все собрались смотреть.
А булава Мелика– в девяносто пуд,
Булавой он играл – влево, вправо бросал,
Подкидывал ввысь и рукой ловил.
Как булавой взмахнет Мелик,
Так искры от нее летят.
Глядит Давид – настал Меликов черед.
Сказал: – Пойду-ка выхвачу булаву, пускай
Что хочет делает со мной Мелик! –
Лишь оземь булавой Мелик ударял,
Давала трещину земля, как от потока с гор.
Пошел, в одну из трещин влез Давид,
Дырявая шапка на голове,
В щели сидит Давид, играет песком.
Он шапкой меряет песок,
Насыплет в шапку, высыплет опять,
Сам приговаривает: «Оди-и-н!»
Все приговаривает «один», –
Еще не мог он «два» сказать.
Мсра-Мелик собрался метать, кричит:
– Давид, вставай, уйди–
Я булаву метать хочу! –
Три раза крикнул, а Давид
Не слышит будто ничего.
Вскричал Мелик: – Эй, удальцы, Какан, Аслан!
Схватите за руку да уведите его! –
Какан, Аслан да удалых пять
Схватили за руки его,
Бьются из сил – ни с места Давид:
Играет, «один» да «один» твердит.
Как ни трудились – сдвинуть не могли,–
Так дерева с корнем не вырвешь никак.
Те два опешили, стоят,
Игра уже нейдет на лад.
В великий гнев пришел Мелик, вскричал:
– Булавой в него, пусть убьет его! –
И стали в Давида метать,
Но правой – одну булаву под небо кидает Давид,
Глядишь – а уж левой другую схватил.
Был поражен Мсра-Мелик,
Всем приказал он: – Отойти!
Я сам пущу булаву.
Говорил, Давида с собою не вести,
Его я знаю нрав.
Когда-нибудь накличет он беду на голову мою.
Но раз уж так – добро:
Избавлюсь от него–убью! –
Давид услышал те слова,
Из трещины кричит:
– Бей, булаву кидай, Мелик,
Слово, смотри, сдержи!
(Богом не писано так,
Чтоб народ наш мсырскому пятки казал,
И Давид от Мелика не побежит.) –
Как это услыхал Мелик,
Заревел своим: – Сторонись! Отойди! –
Он метнул булаву, сказал:
– Ты прахом был, так прахом будь! –
Метнул. Почудилось Давиду,
Что жернов мельничный в него летит.
Но руку протянул Давид –
И булаву схватил.
А как схватил – почувствовал: легко,
И говорит: – Жаль тысячу раз:
Чуть легковата мне булава!
(Пудов бы сорок свинца достать,
Растопить да им булаву залить,
Вот было б Давиду под стать.) –
Тут опечалился Мелик,
А товарищи дразнят его:
– Мелик, Мелик, гордился ты,
А вон Давид, хоть и дитя,
Как булаву твою схватил,
Да вдобавок – дразнит еще! –
Мелик сказал: – Эгей!
Чтоб я булавой Давида не убил?
Этак отымет он и царство у меня!
Я должен его убить. –
Давид же булавой Мелика поиграл
И под колено подложил, спрятал ее.

Какан и Аслан с толпой удальцов
Пришпорили, к Давиду мчатся в опор,
Искали долго булаву, не нашли.
Тут булаву Давид достал,
Крутить рукою стал, твердит:
– Булава... булава... –
И булаву метнул.
А как метнул, зараз убил
Какана, Аслана и пять удальцов.
Смятенье охватило всех;
Обратились к Мелику, сказали: – Мелик,
Мы для забав сюда пришли.
Ты знал, что Давид– сумасброд.
Зачем привел его, чтоб он людей убивал?
Как нам убитых в город взять?
В городе скажут: «Вы ушли
Гулять иль людей убивать?» –
Рассвирепел Мелик, достал он меч,
Он за Давидом погнался – голову сечь.
Вскричал: – Эй, эй, убью собачьего сироту! –
Тут пахлеваны и весь народ
Окружили его, припали к нему:
– Ой, ой, Мелик, Давида хочешь ты убить?
– Жаль его, он – сиротка.
– Полно!
– Ребенок он, у него недолог ум.
– Мелик, не убивай, молва пройдет,
Что хлеба ты пожалел кусок, убил сироту.
– Он маленький, он булаву не мог схватить.
– То ангел божий схватил булаву. –
А многие сказали: – Сын отца –
От Мгера, видно, сила в нем!
Не допустили, чтобы его убил Мелик.

Ушел тут с площади Давид,
Не останавливаясь, домой бежал.
А дома кинулся к хатун.
Спросила хатун: – Да что с тобой, Давид? –
Давид ей: – Мать, меня брат убьет,
Мелик придет, он голову мне отсечет. –
Сказала хатун: – Зачем ему голову сечь твою? –
И все Давид ей рассказал.

Когда Мелик пришел домой,
Его спросила мать:
– Сынок, ты почему угрюм и молчалив?
Что ходишь опустив глаза? –
Сын отвечал: – О чем нам говорить?
Я опозорен пред людьми твоим сынком! –
А мать: – Что ж он натворил?
– Да вот я булаву метнул,
А он ее поймал! –
Мать сказала: – Что ж – не беда!

Разгневался Мелик на мать, он встал,
Давида схватил за плечо, спросил:
– Зачем ты булаву мою поймал?
– А почему бы не поймать? – сказал Давид,
– Ведь я молодец не хуже тебя!

Позавидовал Давиду Мелик,
Он поднял руку, сказал:
– Мать! Я должен его убить!
Тут хатун заслонила Давида собой:
– Ты с ума, что ли, спятил? Он брат тебе!
– Мать,– молвил Мелик,–
Я голову ему отрублю,
Он булаву мою сегодня взял,
А завтра он возьмет мой кров, мой трон, мой край! –
Сказала мать: – Голубчик мой, мой дорогой,
Давид – твой меч, Давид – твоя опора!
Он скоро станет богатырем,
И друг за друга вы должны стоять горой.
Отец Давида – твой отец – был герой!
Такими ж будете и вы –
Ты и Давид, как ваш отец!
– Эх, матушка,– сказал Мелик,–
Всех других бы раздавила булава моя,
А Давид ее поймал и остался жив.
Нет, мать! Я больше терпеть не могу,
Такого брата я не стерплю,
Я голову ему отрублю!

Мелик в чертог к себе созвал князей,
Пред ними встал, сказал: – Решайте, как же быть?
Уже теперь Давид
Хватает булаву мою
И убивает слуг моих. –
Тут один из князей, справедливее всех,
Сказал: – Он – дитя! Что же смыслит он?
Государь, храни тебя бог,
Он умом не созрел, он – ребенок еще!
– Нет! – ответил Мелик.–
Он тебя и меня умней!
Нету сил терпеть. Голову ему надо отрубить. –
Князь сказал: – Храни тебя бог, Мелик!
Было бы грешно мальчика убить.
Государь, сперва испытай его;
И если увидишь, что он не дитя –
Ты голову снимешь Давиду и мне.
– А как же испытать его? – спросил Мелик.
Ответил князь: – Ты блюдо с огнем налево поставь
– И золота блюдо направо поставь.
Давида между золотом и огнем поставь.
Если схватится он за огонь,
Значит – ум его не созрел, он дитя.
А если золото он возьмет,
Тогда он не дитя,
Тогда убей его.

Привели, посадили Давида на стол.
Принесли блюдо золота, блюдо огня.
Пред Давидом поставили и говорят:
– На! Покушай, Давид! –
Давид руку к золоту протянул,
Но ангел руку его схватил
И к блюду с огнем поднес.
Едва за огонь схватился Давид,
Прилип к его пальцам огонь.
Он в рот сунул палец с огнем
И обжег язык.
Заплакало, завизжало дитя.
Достали огонь у него изо рта.
Хатун обняла его,
Расплакалась, заплакал Давид.
Молвила хатун: – Все ты видел, сын!
Убивать грешно Давида!
Ты же говорил, что по злобе он это натворил!
Но ведь видел ты, что ребенок он,
Злата от огня он не отличил,
Руку положил прямо на огонь,
Сунул в рот огонь, и обжег язык, и заикой стал! –
И справедливый князь сказал:
– Храни тебя господь, Мелик,
Ну, прав я был иль нет?
Скажи, Давид дитя иль не дитя? –
Мелик сказал: – Ты прав,
Давид безумно поступил. Да, он дитя! –
При этих словах прочь ушел Мелик.

Из судилища вышел Давид,
И к оружейной Мелика
Давид подошел.
Дверь склада открыта была.
Лестница вниз, в подземелье, вела.
Спустился Давид по лестнице вниз,
Большая Меликова палица в складе лежит.
И сказал Давид сам себе:
– Хорошая здесь игрушка лежит! –
Взял Давид поднял палицу, на землю бросил ее.
По городу гром пошел,
Перепугался люд городской.

Вот видит Мсра-Мелик:
Землетрясенье, трясутся дома,
Он смекнул, в чем дело, сказал:
– Весь Мсыр задрожал оттого, что упала
– Большая палица моя!
Что стало с городом? Взгляните! – он сказал.
Везир тотчас же догадался,
Что виноват Давид. И вмиг
Примчался, стал у входа в склад. А там Давид
Большою палицей еще раз грохнул оземь.
Тут закричал везир:
– Давид! Да будь ты проклят! Эй!
Ты что там делаешь?
А ну, вылезай! Да скорей!–
Давид взошел наверх, захлопнул дверь.
Везир сказал: – Давид! Давид!
Беги скорей к Исмил-хатун,
А то Мелик сюда идет,
Он голову тебе разобьет. –
Мсра-Мелик бегом прибежал,
У двери стал, закричал, заорал:
– Эй ты, везир! А ну, кто там? –
А тот: – Я не видал, кто тут был,
А дверь открыта была.
– Как не так! – Мелик закричал.–
Тут шалил Давид!
Кто же мог поднять палицу мою, если не Давид? –
Но не предал Давида везир.

По городу Мсыру прошел Мелик,
Давида везде искал, не нашел,
А придя домой, видит, что Давид
У тондыра спит.
Мсра-Мелик с лука снял тетиву,
Удавить Давида хотел.
Тут в двери мать его вошла,
Схватила за руку его: – Что хочешь делать, сын?
– Хочу Давида задушить.
Он палицей моей поиграл,
И город весь оттого задрожал.–
А мать, перед сыном грудь обнажив,
Сказала: – Коль ты Давида убьешь,
Будет ядом тебе мое молоко! –
Мсра-Мелик сказал: – Мать, он змеиный сын!
И коль на нас беда падет,
Ты знай – это он виноват.

Тут с ним спорить мать начала.
Пришел везир, дитя собой закрыл,
И, обратившись к Мсырской хатун,
Везир закричал: – Госпожа!
Почему ты Давида к родным не пошлешь,
К его дядьям родным в Сасун?
Через день, через два ему голову срубит Мелик.
Иди еду заготовляй,
И пусть Давид уйдет в Сасун, в свой дом.
Довольно он пожил у нас. Пора!

Хатун сказала: – Милый мой Давид,
А если к дядьям я тебя пошлю,
Пойдешь ли ты? –
Тот спросил:– Разве дяди есть у меня?
Я пойду, но скажи, где они?
– Давид, мой милый, они
– Далеко в Сасуне живет.
– А как же их зовут? –
Хатун сказала: – Их зовут
Так: одного – Горлан-Ован,
Другого зовут Верго.
– Что же до сих пор молчала ты?
Десять пар лаптей, десять пар чулок ты мне приготовь,
Дай хлеба мне на десять дней,
И я уйду в Сасун. –
Десять пар чулок, десять пар лаптей,
Хлеб на десять дней собрала хатун,
Благословила Давида, сказала:
– Иди, любимый мой, иди
В город Сасун, к дядьям своим.
Храни тебя господь!

Тут Мсра-Мелик сказал:
– Пускай придет Давид,
Пусть пройдет под моим мечом,
Чтобы я отпустил его.–
Он поднял меч
И хотел Давида под меч подвести.
Схватившись за личак хатун,
Давид сказал:
– Пусть хоть тысяча сдохнет таких, как Мелик,
Я скорее под этою тряпкой пройду,
Под его же мечом не пройду ни за что!
Пусть делает со мной, что хочет он,
Коль сможет он, пускай убьет меня.
Боится он, что вырасту я
И меч на него подыму.
Нет! Я не пройду под его мечом!

Тут везир его за руку ухватил,
Хотел под мечом провести.
Но стоит, не сдвинется с места Давид,
Не хочет под меч идти.
За ворот его ухватил везир,
Стал за ворот тянуть, чтоб под меч подвести,
Но Давид не под меч, а мимо пошел,
Он мизинцем задел за кремневый утес –
Искры брызнули из кремня.
Увидел это Мсра-Мелик,
И ужас охватил его:
– Ведь он малыш, а как силен!
Какой же он будет, когда подрастет?

Двух пахлеванов он велел позвать,
Один – Батмана-Буга, другой – Чарбаар-Ками.
Повелел пахлеванам Мелик
За семь горных хребтов Давида вести,
На мосту Батмана его убить.
На Давиде была надета капа.
И пахлеванам сказал Мелик:
– Как убьете Давида, его капу
– Намочите в крови, принесите ко мне.
Принесите крови его кувшин,
Чтоб я выпил кровь, душу облегчил.–
Приготовились пахлеваны в путь.
А Мелика мать
Думала: в Сасун поведут дитя...

Собрала хатун хлеба на десять дней,
Десять пар чулок, десять пар лаптей.
Вот поцеловал руку ей Давид и пустился в путь.
Пусть они своей дорогой идут,
А мы весть о Кери-Торосе дадим.