И вновь немало дней прошло...
Глядят Санасар да Багдасар –
День ото дня тает их мать.
Говорят: – Мать, что с тобою, скажи?
День ото дня таешь ты, мать.
Очи твои слезами полны.
А нам ведь уж ведомо: сам творец
Нас, двух сыновей, ниспослал тебе,
Ты – халифа жена,
И нет у тебя недостатка ни в чем.
Ну. гляди, посуди, что ж тебе горевать.
День-деньской убиваться зачем? –
Обернулась мать, говорит:
– Ах, сыночки мои,как мне грустной не быть?
Не сегодня, так завтра халиф
Снимет голову с вас и с меня! –
Отвечает ей так Санасар:
– Так вот оно что!
Ладно, мать, поглядим,
Как он головы нам снесет.

И когда десять лет истекло,
Царь арабов призвал палачей,
Сказал: – Отрубите головы им! –
Санасар и Багдасар Сидят у себя на курси,
Смеются, беседуют.
В комнате смежной
Плачет их мать.
К ней вошли палачи, говорят:
– Сегодня будем головы вам рубить! –
Цовинар говорит: – Мне-то легко рубить,
Да как на деток моих
Поднимете руки – головы им рубить? –
Один палач говорит:
– Коли правду сказать – трудно руку поднять,
Да как же нам быть,
Государев приказ: рубить! –
Плача, молвила мать: – Тише ты говори,
Как бы нам деток не испугать.
Дайте им еще немного поиграть,
Да и сами посидите, отдохните. –
– Нам,– ответил он,– не велено сидеть,
Живей, из дома выйдем,
Не рубить же вам головы тут!
Все можем кровью замарать. –
И кричит он: – Эй! Живей!

Услышал его Санасар,
Дверь открыл, глядит: люди стоят,
С обнаженными саблями ждут.
Сказал: – Кто вы там? Что тут нужно вам? –
Молит чуть слышно мать палачей:
– Не говорите деткам моим:
«Сюда нам велели прийти, чтобы головы вам снести».
Надо деток моих из дому вести.
Пусть встанет палач с одной стороны,
Пусть встанет палач и с другой стороны.
Пусть разом бьют, разом голову ребенку снесут,
Чтоб не видел и взмаха он,
Чтоб не ахнул бы он,
Да сперва разите меня, после – детей. –
Палач сказал: – Ну ступай! Быстрей! –
Санасар спросил: – Мать, куда вы, зачем?
– Ненадолго уйдем, сейчас придем.
– Зачем же, скажи, тебя повели?
Неспроста тебя повели. –
Промолчала мать.
Санасар на пороге стоит, говорит:
– Тут что-то не так, ты что-то таишь. –
В сердце кольнуло мать, говорит:
– Сынок, если правды от вас не таить,
Государь велел мне голову отрубить. –
Сын спросил: – Кто же посмеет рубить?
– Вот он.
Сын подошел к палачу, не сказал – прорычал:
– Ты ль моей матери голову смеешь рубить? –
Палач сказал: – Царь приказал
Головы с вас поснимать. –
Лишь пощечину дал Санасар палачу –
Голова отлетела,– только тело стоит.
И бегут со всех ног палачи наутек.
Пошли, каждый царю сказал:
– Твой сын палачу пощечину дал,
Голова отлетела – только тело стоит. –
И послал тогда халиф
Рать на них войной.
Санасар и Багдасар глядят:
Идут помериться силой войска.
И вышли они и до тьмы ночной
Половину тех перебили войск.
А закончив бой, пришли домой.

Поутру против них никто не пошел.
И сказал халиф полководцу так:
– Ступай на бой! –
Полководец халифу ответил так:
– Идти не в силах мы, падишах,
Всех смелей они, всех сильней они,
Сметут они царство твое.
Лучше нам распрю забыть,
Чем все войска загубить. –
И думу думает халиф –
И понял: выбора нет,
Опасно упорствовать,– и сказал:
– Ничего с ними сделать нельзя.
И теп ерь-то мне ясно:
Невинна была Цовинар,
А дети могучие – дети морские,
Цовинар – мне жена,
Будут ее сыновья моими детьми!

 

И халиф большое войско взял
И пошел на наш народ.
И когда войска еще собирал,
Цовинар-хатун приснился сон.
Проснувшись, она о сне говорит;
Сказала: – Халиф, да хранит тебя бог,
Послушайся ты меня,
Не ходи войной на армян! –
Халиф спросил: – Почему? –
Она говорит: – Этой ночью видела сон. –
Он говорит: – Какой же ты видела сон? – Она говорит: –
Много маленьких видела звезд,
И сомкнулись они вокруг большой звезды.
И негаданно звездочки эти
Бросились, будто в бой, гурьбой
На большую звезду,
И сверкнула звезда – и вот
Упала у наших ворот.
– Эх,– молвил он,– милая Цовинар,
Ты спишь на подушках своих
Да видишь сны за других. –
Сказал: – Покуда время мое не ушло,
На войны мне должно ходить. –
Она в ответ: – Как знаешь, поступай,
Желаешь – иди, а нет – не ходи!
С моим отцом все ж словом связан ты. –
Сказал: – Я раздумал,
Пойду я войной, соберу свою дань.

Он войско собрал,
Все нужное для войска он собрал
И вот в поход идет.
И он семь лет войну ведет.

И пришел, войсками обвел
Берд-Капотин, Осадить повелел, засел.
На пастбища скот не мог выходить,
И ни сева, ни пахоты нет.
И давно не падало наземь зерно.
Вздорожало в городе все.
И так все росло в цене,
Что хоть отдай золотой,–
Хлебца не получить.
И ни хлеба нет, ни воды.
Помирал с голода люд.
Сидит народ по домам,
Все об одном говорит:
– О господь! Вернутся ль года,
Когда доступна была еда
И сыты были всегда? –
Набрал царь Гагик горячих юнцов,
Из них сколотил полки.
И еще до зари
Царь Гагик сомкнул все войска в одно
И к бою готовить стал.
– Лишь когда повелю, вы бросайтесь в бой. –
И когда в ночи была тишина,
Только раз он воскликнул: – В бой! –
И лишь начали бой
Против языческого царя –
Передовые врага побежали вспять,
Тыловые врага их стали кромсать.
Кери-Торос и все юнцы
Разят, крушат халифа войска,
И кромсают они, разрубают они, убивают они.
И в такой тут резне халифа войска,
Что друг друга не могут бойцы признать,
И рубят они своих, и кромсают они своих,
И кровь их бежит рекой.

Вот идолопоклоннику царю
Докладывают: Войска уж нет! –
Царь идолопоклонник посмотрел:
Его бойцы друг друга бьют, разят,–
И к нему все ближе резня.
И вот он стоит один.
И сильно его наш народ потеснил,
На большого верблюда он сел,–
Из Шама был этот верблюд,–
Сел, ускакал.
С зарей встают, идут
И видят – войско халифа истреблено.

 

Когда халиф верблюда гнал, скакал,
Молил он идолов своих помочь ему в беде:
– О где вы, идолы, о где?
Спасите, вырвите меня из рук армян,
Вам в жертву сорок дам отборных телок! –
(Но ведь нет у идолов силы, чтобы помочь!)
И опять взмолился он: –
Спешите, идолы, помочь –
Пуд серебра я вам преподнесу,
И золота я вам преподнесу,
Укройте меня от врага! –
(Но может ли идол помочь,
Ну кто он, чтоб помощь подать?)
И тогда воззвал халиф:
– О идол Главный!
Когда придешь, когда придешь,
Из рук армян меня спасешь,
И домой вернусь и укроюсь там,
Санасара, Багдасара в жертву тебе я дам.
И дэвы явились,
Подлезли под брюхо верблюда,
Его понесли, халифа спасли.

Этой ночью привиделся сон Цовинар.
Ей снится: в руках у нее по свече,
Вот-вот погаснут они, догорят
И вот горят еще горячей.
И вот среди ночи встает она.
Своих детей к себе зовет она.
На колене одном уселся один,
На колене другом уселся другой.
И плачет она, целует их лица она.

Сыновья говорят: – О чем твои слезы, мать? –
И мать обо всем, что видала во сне,
Рассказала своим сыновьям:
– Как уснула – явился святой Карапет,
Сказал, что халиф в большую беду попал
И в жертву идолам вас обоих обрек,
Только в дом он войдет – в жертву вас принесет.
Ищите к спасенью путь,
Сыновья мои, в жертву он вас принесет!
Бегите, спешите к царю армян,
Звезда большая укажет вам ночью путь,
А днем выспрашивайте,
Где царя армянского край.

И встали мальчики, оружие берут,
Лук, стрелы, сабли, палицы берут.
Еду они берут,
В хурджины суют,
Идут в конюшню царя.
– Дай, конюший,– кричат,– нам двух добрых коней,
Выводи их нам скорей. –
Привели коней, сели, к матери спешат,
В грудь ее целуют, говорят:
– Ну, мать, пускай халиф теперь придет
Нас поймать, заколоть, идолам отдать! –
И воззвали к богу своему
И удалились ночью в путь.
Уж далеко в пути застал их рассвет.

Свет зари всплывал, уже день вставал,
Цовинар-хатун из палат идет.
На кровлю поднялась она,
Глядит: без войска, без полководца халиф
Сидит на верблюде шамском, спешит.
Почернел халиф, словно смола.
Спрыгнул с седла нечестивый халиф,
В тревоге бросился он к дверям.
Цовинар-хатун говорит:
– Ох, да крепок будет твой дом»
Помоги тебе бог!
Семь лет о тебе слухи добрые шли,
Так что же с тобою стряслось?
Где же, царь, войско твое,
Военачальник твой? –
И ответил жене халиф:
– Прижал неверных я, я лишь победы ждал,
Их запер накрепко в стенах.
Близка была сдача, пришли их последние дни,
Как вдруг на заре посыпался огненный град,
Побил полководцев и войско мое,
Меч огненный меж ратей полыхал,
Друг друга рубили бойцы.
Я сам в эту сечу едва не попал,
На верблюда сел – ускакал.
Я идолам своим немало жертв сулил,
Им серебро, им золото сулил –
Не пришли, не помогли,
Не пришли выручать меня.
Главному идолу тогда я обещал
Санасара дать, Багдасара дать,–
И спас он меня, унес он меня.

И подумала так Цовинар:
«Создатель! Детей моих вздумал убить,
Безвинных моих детей!»

И вот немного дней спустя
Нечестивый халиф в капище был.
И тут злой враг – храни вас бог! –
Для козней в идолов проник
И жертву потребовал он.
И Главный идол взревел:
– Где Санасар? Где Багдасар?
В жертву их дай, мне в жертву дай,–
Все желанья твои,
Все твои пожеланья выполню я.

И верховный жрец пред халифом предстал, сказал:
– Идолы требуют жертв. –
А халиф: – Все бери, все отдам!
– Два сына у тебя
От дочери армянского царя,
Вот их-то и просит он,
Он жертвы другой не возьмет. –
Халиф сказал: – Так! Дней через десять
Поведем к родникам идолов мы гулять.
Со мной оба сына окажутся там,
Там идолам в жертву их дам.
И халиф в тот же день пришел, сказал:
– Ты знаешь в чем дело, царская дочь?
– А что? – говорит Цовинар.
– Ты знаешь ли, идолы жертвы хотят. –
Цовинар-хатун говорит:
– Да разве тут коров нетельных нет,
Иль нет овец, иль им конец?
Зарежь, в жертву дай! –
Он сказал:
– Нет, нет! Человечины ждут!
– А! Человечины ждут?
Да мало ль в столице твоей бездомных детей?
Зарежь, в жертву дай! –
Говорит халиф:
– Нет! Нет! Детей твоих ждут!
Жена, я обещал им в жертву твоих детей,
Я должен мальчиков твоих взять
Им в жертву отдать
За то, что ими был спасен я от врага. –
Дочь Гагика царя говорит:
– Да не рухнет твой дом! Ну так что ж!
Ведь дети мои – также дети твои,
Как хочешь ты, так и делай ты.
Зарежь, в жертву дай!
Но где же наш Санасар, где Багдасар?
Мы – тут, а их нету,–
Бродят по белому свету.

 

И с той ночи, когда сыновья Цовинар
На седла вскочили, отправились в путь,
Четверо суток все гнали они коней
И покинули край, где царил халиф.
И кружили, кружили они,
Добрались до чужой земли.
Приехали к ущелью и вошли,
К большой реке, что там текла, они принш
И видят – узенький ручей
Бежит, спешит с высоких гор,
И прямо в реку буйно бьет,
И реку режет поперек,
И оставляет светлый след среди реки,
И с ней сливается в одно, и с ней течет.

И друг другу тогда задали братья вопрос:
– Чго за сила живет в этом тонком ручье,
Что может реку он делить, пересекать,
И перерезать всю, и в берег ударять? –
Багдасар сперва помолчал,
Санасару потом сказал:
– Я немало дивлюсь, да, немало дивлюсь:
Чуть видная, вода течет,
Вон с тех вершин сюда течет
И в реку бьет, и реку рвет она
И с ней течет, вперед течет она.
Что за вода, Санасар? –
Ответил брат:
– Всесильных то вода.
Кто выпьет воды у истока ее,
Тот станет силен,
Спину его не ударит оземь никто.
Кто отыщет исток еле видной воды,
Кто дом свой построит у этой воды,
Тот сам будет сильным, сильнее других,
И сын его будет силен.
И сын ему сильного внука родит,
И внук будет сильных иметь сыновей. –
И клятву дает Санасар:
– Хлеб и вино и сущий господь!
Где отыщем исток воды,
Мы жилье там себе возведем.
Нам сила дана – и вода сильна.
Мы напьемся этой воды, всех мы станем сильней. –
Багдасар сказал: – Быть по воле твоей!

Большую реку пересекли, дальше прошли,
Путь вдоль ручья нашли,
Вдоль узкой воды пошли.
И пошли два брата, пошли.
И все шли, и все шли по горам, по горам,
И по высям пошли этих гор,
День и ночь для них стали – одно.
И все шли и пришли в неведомые края:
Пропасти, скалы, увалы, провалы, обвалов края,
И лес, и медведь, и много зверья.
Безлюдно было вокруг.
Еще издали полюбились им эти края,
И пошли и нашли они ключ.
Из ключа бежала струя,
Текла, рассекала реку внизу.
И видят: сладка вода, отрадно окрест.
Санасар сказал: – Пригоже кругом,
Вот, наконец, и путям конец,
Тут мы выстроим дом, построим дворец.

И вот их привал у истока вод.
И решили: крепости место есть.
И младшему брату старший сказал:
– Ступай поживей дичи убей,
Костер запалим, поедим.
А я на камни камни навалю,
Чтобы мета была, где селенью быть.

С неделю, до поры как полдень наступал,
Багдасар дичь убивал, приносил.
Санасар глыбы таскал, межи обводил,
Основание крепости он заложил
Санасар к востоку пошел,
Багдасар к закату пошел.
И каждый по глыбе брал, таскал
И еще таскал, взгромождал.
И брат брату руку помощи дал,
Каждый к богу воззвал,
Мастером стал, стену из глыб вздымал.
У малой воды, где был их привал,
Рука об руку строили дом,
Дом все выше вставал.
Потом Санасар брал стрелы и лук,
На ловитве порой он дневал-ночевал.
Багдасар все наваливал глыбы,–
И крепость взрастала у скал.

– Так десять – двадцать дней все строили крепость они.
И раз пришел Санасар,
Увидел – устал Багдасар,
И сон его одолел.
Окровавленную не зажарил добычу,
Бросил на землю и спал.
Загоревал Санасар,
Сказал: – Подымайся, братец, пойдем,
Тут худое житье!
Долго ли жить будем мы здесь
Да мясо без соли есть?
Если б господь нам помог,
Мы халифский имели б чертог. –
Багдасар Санасара спросил:
– Ну что же нам делать, брат?
– Что же! По свету пойдем.

И сели два брата тогда на коней,
Поехали, прибыли в Муш,
К царю Мушегу пошли;
Склоняют чело, землю целуют семь раз,
На восьмом поклоне застыли,
На груди руки скрестили.
И спрашивает их царь:
– Что, дети, нужно вам
И в чем у вас нужда? –
Говорят они в ответ:
Нужды у нас нет!
Нам на небе защитой бог,
А на земле ты нам защитой стань.
Хотим, чтоб ты нас принял и берег,
И чтоб твой взор был покровитель наш,
И чтоб в долгу нам пред тобой не быть. –
Спросил их царь:
– Ну, а чьи же вы дети? –
Они: – Халифа багдадского. –
Царь сказал: – А! Тогда
Мы вас не смеем, дети, держать,
Ведь он – могучий царь.
Он придет, добычу возьмет, пленных возьмет.
Прощайте. Ступайте. Тут пристанища нет!

И встали они, пошли, оттуда ушли.
И решали они, куда ж им идти.
И решили они – к эмиру в Эрзрум пошли.
Вот два брата к нему пришли, подошли,
Склонили чело, стоят перед ним,
Рослые – залюбуешься, широки в груди,
Исполины.
Эрзрума эмир
Благосклонно на них воззрел,
Об их племени, роде спросил,
Вопросил: – Что за люди вы? –
Ответствовал Санасар:
– Халифа багдадского сыновья. –
И промолвил эмир: – Ай, ай, ай! –
И, решив отвязаться от них, сказал: –
Бежим от их мертвецов,
Наталкиваемся на живых!
Не можем вас приютить.
Уходите скорей, а куда – все одно!

И встали они, пошли, и оттуда ушли.
И речь в пути повели.
Санасар Багдасару сказал:
– Послушай-ка братец, ведь мы от халифа бежим,
Так зачем же имя его себе навязали мы?
Имя собачье его не станем мы называть.
Покуда будем имя его называть,
Пристанища нам не сыскать.
Теперь, куда б ни пошли
И кто бы нас ни спросил,
Мы скажем: нет у нас
Ни матери, ни отца, ни родной земли.
Скажем так, чтобы люди приютить нас могли.